Эльфийское отродье - Страница 75

Если только он не такой же подросток, как она, и все это не часть хитроумного плана! Вдруг он хочет выпутаться из неприятностей, втянув в неприятности ее?

Дора боязливо наблюдала за драконом, подавляя нарастающее чувство голода, который никакой травой не уймешь. Дракону необходимо питаться мясом, даже в коровьем обличье, по крайней мере раз в два-три дня, а Дора уже очень давно не охотилась. Обычно она просто потихоньку уходила от стада, скрывалась в темноте, меняла облик и улетала. Она возвращалась прежде, чем кто-то из пастухов успевал заметить ее отсутствие, наевшись на три дня вперед, так что можно было снова притворяться добропорядочной коровой. Но при этом незнакомце… Если она попытается уйти, он может кликнуть пастухов! Так что при нем скрыться не удастся.

Дора про себя ругательски ругала непрошеного сторожа, жалея, что не может вызвать грозу, как шаман. Под прикрытием хорошего ливня она могла бы уйти незамеченной. А парочка молний, ударивших в землю где-нибудь поблизости, устроит панику даже в самом мирном стаде, и она могла бы убежать вместе с обезумевшим скотом!

Но Дора не была шаманом, и грозовых туч поблизости не наблюдалось. Небо как назло было совершенно ясное, звезды так и сверкали, и ветер нес запах травы, смятой копытами сотен пасущихся животных.

В животе у Доры забурчало. Желудок протестовал против травы, которой его набили. Положение становилось отчаянным!

«Если он так и будет тут торчать, — лихорадочно размышляла Дора, — мне ничего другого не останется, как превратиться в единорога и самой вспугнуть стадо!» Конечно, это означает, что она оставит свой пост и, возможно, провалит Испытание, но это неважно. Если этот дракон ее выдаст, она его все равно провалит.

Стоп! Дракон направляется к ней! Кажется, он собирается обратиться к ней напрямую…

«Ну что, друг мой, — прозвучал у нее в мозгу осторожный голос, — что будем делать? Я не могу отсюда уйти, но и ты не можешь, пока я за тобой слежу».

Голос был мужской и более взрослый, чем она думала.

Но главное — голос был незнакомый!

Как такое может быть?

Чужой дракон? Откуда? Сама мысль о том, что на свете есть дракон, которого она не знает, казалась невероятной.

«Кто ты?» — спросила Дора, не успев ничего обдумать.

— «Кеманорель, бывший обитатель Логова Леланолы, — немедленно ответил незнакомец. — А теперь живу в Логове Волшебников. А ты кто? Из какого ты Логова?» Дора ответила не сразу. Колени у нее подогнулись, рот раскрылся от изумления. Она молча разглядывала дракона в его необычном, полуэльфийском-получеловеческом обличье. Логово Леланолы? Это что еще за Логово? Она никогда еще не слышала, что на свете есть другие Логова, кроме ее собственного. А что это еще за Логово Волшебников такое, во имя Огня и Дождя?

Неужели Логов много? Это значит, что Врата, через которые драконы пришли в этот мир, были не одни! А ведь ее Род об этом и не подозревает…

«Риадорана, — робко ответила она наконец. — Я из… из единственного Логова, о котором я когда-либо слышала. Оно даже никак не называется. И.., мне кажется, нам надо поговорить!» Ответом ей было ошеломленное молчание, такое же длительное.

«Д-да, пожалуй… — медленно ответил незнакомый дракон после мучительной паузы. — И, думается, лучше поговорить прямо сейчас».

***

Шана не ожидала, что Железный жрец вызовет ее снова так поздно. Поэтому, когда один из младших жрецов явился за ней, она сперва испугалась. Кемана не было на месте — она увидела это сразу. Неужели он попытался сбежать и его поймали или, хуже того, ранили или убили?

А иначе зачем бы Дирику говорить с ней посреди ночи?

Каламадеа с Тенью тоже вскочили с постелей, но жрец сурово приказал им оставаться на своих местах. У жреца с собой, кроме светильника, было еще и оружие, так что он мог настоять на выполнении приказа. К тому же скорее всего снаружи его ждали еще полдюжины воинов, готовых ворваться в шатер по первому же зову. Так что оба лишь беспомощно смотрели, как Шана выползла из-под одеяла и встала на ноги. В их глазах отражался тот же страх, который ледяным комом сдавливал ей желудок.

Жрец махнул ей рукой, приказывая следовать за ним.

Шана оглянулась на товарищей, пожала плечами, откинула занавеску и выбралась наружу. Была глухая полночь. В лагере царила тишина — только цикады стрекотали да издалека доносились звуки, издаваемые стадом. В ночном воздухе висела особая тяжесть, какая появляется только после полуночи. Было сыро, безветренно и довольно холодно.

Шану пробрала дрожь — не от страха и не от холода, а просто оттого, что ее разбудили среди ночи. Нервы у нее были напряжены. Она направилась к ожидающему жрецу и предполагаемой полудюжине воинов. Луна села, почти все костры в лагере погасли. Единственный свет шел от светильника, который держал жрец. Шана зевнула и обняла себя за плечи, пытаясь согреться после постели. Она пристально вгляделась в лицо жреца, стараясь по его выражению угадать, что ее ждет.

Лицо жреца выглядело суровым, но не сердитым и даже не особенно озабоченным. Так, возможно, дело вовсе не в Кемане?

Жрец привел ее к шатру Дирика, но, вопреки обыкновению, не поднялся по лесенке, чтобы проводить Шану внутрь, а махнул рукой, показывая, чтобы она шла одна.

Деревянные ступеньки заскрипели под осторожными шагами девушки. Она откинула тяжелую войлочную занавеску и проскользнула в теплое нутро шатра, наполненное благовонным дымом.

Дирик ждал ее, восседая на подушках. На нем был свободный балахон, измятый, словно жрец сам только что встал после беспокойного сна. Над головой жреца горела лампа. Дирик был не один. У входа ждал еще кто-то.