Эльфийское отродье - Страница 84

«Но.., но тогда мы сможем полетать вместе! И вообще, ты можешь сбежать!» «Только с друзьями!» — ответил Кеман. Возможно, это прозвучало чуточку более сурово, чем он хотел.

Драконица виновато опустила голову.

«Извини, Кеман. Я.., я просто забыла про них. Как-то трудно думать о тех, кого не знаешь».

Ее виноватый тон заставил смутиться и Кемана.

«Ты извини, что я на тебя так рявкнул. Просто день был тяжелый. А я к тому же не охотился с тех самых пор, как нас поймали, знаешь, как есть охота! А я вообще вспыльчивый, когда голодный».

«Ну, тогда летим скорее!» — сказала Дора. Кеман поспешно сбросил ошейник, превратился в молодого бычка, подхватил зубами презренную железку и побрел следом за Дорой к краю стада. Ей уже не раз приходилось удирать отсюда таким образом, а ему нет, так что Кеман старался во всем подражать Доре: шел за ней шаг в шаг и останавливался, когда останавливалась она.

Она очень долго выжидала — по крайней мере, так показалось Кеману. От ошейника рот наполнился противным металлическим вкусом. Кеман стоял, опустив голову, делая вид, что щиплет траву, чтобы ошейник никто не заметил. Ко всему прочему, эта железяка была еще и довольно тяжелой, и скоро у Кемана заныли челюсти. Наконец луна скрылась за облаками, и Дора двинулась в степь, скользя в травах огромной темной тенью. Кеман шагал следом. Его тело само приноравливалось к тому, чтобы двигаться беззвучно.

Отойдя подальше, туда, где пастухи уже не могли их услышать, они пустились в галоп. Если бы какой-нибудь разведчик и приметил их, он бы скорее всего принял их за диких животных: кто же подумает, что коровы могут забрести так далеко от стада! Коровы чувствуют себя неуютно, отбившись от своих. Только корова, собравшаяся телиться, может отойти в сторону, а стельная корова вскачь носиться не станет.

В конце концов Дора остановилась в неглубоком овражке, прорытом извилистым ручьем. «Давай!» — сказала она. Бока ее потемнели от пота и тяжело вздымались. От нее несло крепким коровьим духом. Будь Кеман в своем драконьем облике, ни за что бы не устоял: и Дора вместо того, чтобы поужинать вместе с ним, сама пошла бы ему на ужин.

«Давай! — повторила она. — Тут превращаться можно — никто ничего не заметит!» Кеман уронил тяжелый ошейник — хорошо еще, раньше не выронил! Он собирался посмотреть, как превращается Дора, а потом уже превратиться самому, но голод оказался сильнее его намерений: едва ошейник упал на землю, Кеман превратился в дракона быстрее, чем когда-либо.

Первое, что увидел Кеман, когда в глазах перестало мутиться, была юная и изящная драконица. Драконица взирала на него с неподдельным восхищением. Кеман тоже принялся внимательно разглядывать ее, радуясь про себя, что она — такой же дракон, как и он сам, хоть и не из его Рода.

Теперь, когда ошейник не мешал, переключить глаза на ночное зрение было проще простого. Луна давала достаточно света, чтобы различать цвета. При луне Дора казалась особенно прекрасной. Основной цвет ее чешуи был нежно-фиолетовый, слегка припорошенный золотистым, а спинной гребень — темно-пурпурный с золотом. Драконьи самки обычно крупнее самцов, но Дора была с него ростом. Если бы она не опустила свою головку на длинной изящной шее, она смотрела бы Кеману прямо в глаза.

А глаза у нее были дивные — искристо-золотые, под цвет каймы на гребне. Короче, выглядела она потрясающе — и Кеман был потрясен. Он еще никогда в жизни не встречал столь очаровательной драконицы!

— Силы небесные! — выдохнула она, глядя на него. — Я и не знала, что ты такой красивый!

— Я тоже не знал, что ты такая красивая, — ответил Кеман, изо всех сил стараясь быть любезным.

Дора хихикнула и застенчиво склонила головку, кокетливо глядя на него краешком глаза.

— У тебя, должно быть, в голове помутилось от голода, иначе ты бы так не сказал, — прошептала она почти беззвучно. — Летим, поохотимся!

Она развернулась и взмыла в воздух. Кеману ничего не оставалось, как торопливо застегнуть ошейник на лапе и ринуться следом.

Дичь долго искать не пришлось: окрестности вокруг лагеря Железного Народа опустели, но это означало лишь, что животные, которые обычно паслись в тех местах, перешли в другие, незнакомые им земли, где они чувствовали себя чужаками. Они не знали, где находятся безопасные укрытия, и к тому же их преследовали сородичи, которые считали эту территорию своей. Со временем все утрясется, но пока что эти звери были легкой добычей. Хищники безжалостно пользовались их уязвимостью — и Кеман с Дорой поступили так же.

Каждому удалось поймать по оленю. Настигнув своего, Кеман перетащил его туда, где лежала добыча Доры, чтобы попировать вместе.

Утолив первый голод, Кеман начал украдкой поглядывать в сторону Доры. Не раз он замечал, что она тоже смотрит на него. И каждый раз он ощущал какой-то странный трепет в животе — такое бывает, когда попадешь в воздушную яму, только это было приятнее. А когда Дора смотрела на него в ответ, у Кемана возникало такое чувство, как будто он играет с молниями.

Дора уже ела накануне, а потому насытилась быстрее Кемана, и уступила ему половину своего оленя. Кеман принял дар с благодарностью: молодой дракон буквально умирал от голода, и никакой «трепет» не мог испортить ему аппетит.

— Так что там случилось-то? — спросила Дора, аккуратно вылизывая кровь с когтей. — Ты сказал, что вчера вечером Дирик внезапно встал на вашу сторону.

Кеман, не переставая есть, рассказал ей все, что произошло за эти сутки, вплоть до того, как он начертил карты для Дирика. Дора внимательно слушала, время от времени кивала, иногда задавала вопросы. Судя по этим вопросам, она знала о Железном Народе куда больше, чем даже Каламадеа, и очень хорошо разбиралась в интригах внутри клана. Это и неудивительно — она ведь так долго шпионила за ними!